Не то, чтоб была она красива - обычная украинская девочка, небольшого роста, с широкой крестьянской костью, с широким крестьянским же лицом, со светлыми славянскими глазами. Таких девочек в каждой украинской и в каждой русской деревне - по одной-две на хату (на избу). Но, как всякая женщина, рождённая под знаком Скорпии, обладала прародительница неуловимой, но неодолимой для мужчин притягательностью, да в придачу к тому богатейшей медно-рыжей косой толщиной с моё тонкое запястье и очень белой, тонкой и чистой кожей, какая бывает только у рыжих. Волосы у бабушки и до старости оставались богатыми - уже подстриженные, покрашенные в золотистый цвет и уложенные в "укладку". В раннем детстве я любила подбираться к ней сзади и вцепляться пальчками в густые волосы на затылке, ощущая рукой их густую, податливую массу.
Вот так сводила моя бабушка своей рыжей гривой и белым, свежим личиком своих ухажёров с ума. Но была при этом строга и разборчива, требовательна к ним до суровости. Основное требование - никакого мещанства, никакой пошлости. Вы думаете, только в советских книгах молодёжь с энтузиазмом восприняла новую жизнь? Нет, судя по бабушкиному дневнику, в провинциальной Умани революционные перемены вызвали такое брожение умов, такое кипение страстей! Юной бабушке нужен был кавалер, стремящийся духовно расти и развиваться.
Яков, по-видимому, стремился и развивался, раз у них с бабушкой был роман.Точнее, он за ней ухаживал, а она благосклонно его ухаживания принимала. Был он цыганом, но лошадей не крал и даже не подковывал. Учился, работал, духовно рос - обычный советский молодой человек, никакой экзотики. Мама показывала мне фотографию - довольно светлые волосы, очень светлые глаза, лицо не то, чтобы красивое, но какое-то благородное. Есть такой типаж у цыган - светлоглазые, с тонкими чертами лица, никакой смуглой брутальности. Тип Николая Сличенко - а впрочем, раз Украина, так был Яков, наверное, тоже из сэрвов.
Леночка была девушка из бедной, но приличной семьи, Яков тоже был порядочный молодой человек. Зачем ухаживать за барышней без серьёзных намерений - очень хотел Яша, чтобы Леночка стала лэскри ромны, его женой. А та, несмотря на то, что с удовольствием целовалась с пылким поклонником на улице под дождём и много-много лет спустя даже рассказала об этом своей внучке, замуж за цыгана не торопилась. Нет, не этнический барьер тому виной - передовая советская молодёжь об этом не думала. Просто был Яков слишком правильный и, скорее всего, женившись, стал бы хорошим семьянином, обожал бы свою рыжую супругу, а потом и детишек, нёс бы всё в дом - словом, сплошное мещанство. У цыган ведь, несмотря на расхожие мифы, считается, что семья должна быть устойчивой и прочной, и в этом духе они воспитывают своих детей на протяжении многих поколений.
Прародительнице же моей, по молодости лет её, не хотелось устойчивости, а хотелось бури и натиска. Поэтому она бросилась перевоспитывать и ставить на правильную стезю своего носатого химика, моего деда. Во-первых, тот был женат и жаловался Леночке, что жена его - особа деревенская, неразвитая, на ней его родители женили, а духовных запросов у той жены никаких. У Леночки же запросы были, и потому ей казалось, что носатый химик временами скатывается до уровня своей деревенской жены. Надо было срочно его спасать от регрессии в простонародность. Во-вторых, мой будущий дед, живший вдали от деревнеской родни и деревенской супруги, предавался иногда ненужному разгулу и уже тогда порой закладывал за ворот своей сорочки-вышиванки (теченье дней своих он завершил глубоким стариком - в клинике для алкоголиков). Надлежало спасти талантливого молодого учёного из народа от пагубной народной привычки. Тем более, он сам просил о помощи и спасении... И кинулась рыжая украинская девочка спасать непутёвого со всею страстью своей души, отказав скромному, преданно влюблённому цыганскому поклоннику с тонким, светлым лицом.
Бабушкин девичий дневник кончается бодрой фразой, что теперь-де она будет наставлять К. на путь истинный. Наставила. Последствие этого наставления сидит вот, пишет дыбры. Вместо вполне возможной, но непрояснённой цыганской прабабушки со стороны отца, мог быть у меня вполне реальный цыганский дедушка. Да судьба распорядилась иначе.
А Яков, несмотря на отказ, к Леночке хуже относиться не стал. Видимо, всё-таки это была любовь. И бабушка тоже всю жизнь его вспоминала с нежностью. Более того, всякий раз, когда назревали в её жизни серьёзные перемены, и не всегда добрые, неизменно снился ей её Яша, как будто предупреждал. Думаю, остался он зарубкой на бабушкиной душе, как великая Невозможность. Выбор был сделан когда-то, только вот последствия выбора оказались не очень веселы. А обратно на развилку тех дорожек уже не вернуться...
